В мае 1994 года было заключено перемирие между сторонами, участвующими в карабахском конфликте. Перемирие, но не мир, до которого сейчас так же далеко, как и 14 лет назад.
Солдат Аванес стоит в окопе, вырытом в полный рост, и смотрит в щель между камнями бруствера. Такая перед ним поставлена задача: просто стоять и смотреть в щель в сторону окопов противника, до которых рукой подать.
— А далеко отсюда азербайджанские позиции?
— Турецкие, — вежливо поправляет Аванес. — Метров двести–триста, не дальше.
— И часто азербайджанцы стреляют?
— Турки, — снова поправляет солдат. — Нет, на нашем участке спокойно, а на других, случается, стреляют.
Солдат выразил если не официальную, то широко распространенную точку зрения: нет такого народа, как азербайджанцы, и такой страны, как Азербайджан, тоже нет. Есть созданное Советской властью искусственное образование, населенное турками.
Точно так же в окопе, находящемся через триста метров, наверняка бы сказали, что и Нагорно-Карабахской республики тоже нет, а есть часть территории Азербайджана, временно контролируемая сепаратистами. А если копнуть поглубже, то и Армения не что иное, как бывшее Эриванское ханство, и если бы не Советская власть… — ну и так далее.
Тот, кто сказал, что все войны кончаются миром, должен был оговориться: при условии, что стороны окончательно определяются с терминами и начинают называть вещи одними и теми же именами. Иначе возможно в лучшем случае перемирие. Если же оно длится 14 лет, то для него есть другое, более точное название: тупик.
Баку как зона безопасности
Наш разговор с Аванесом состоялся на так называемой линии соприкосновения, находящейся далеко за границами собственно Нагорного Карабаха. После заключения перемирия под контролем карабахских вооруженных формирований помимо самой бывшей Нагорно-Карабахской автономной области оказались обширные азербайджанские территории — так называемая зона безопасности. Это полностью Кубатлинский, Зангиланский, Джебраильский, а также Лачинский и Кельбаджарский районы, находившиеся между НКАО и Арменией. Частично контролируются Агдамский и Физулинский районы. Всего вместе с Карабахом — около 20% территории Азербайджана.
Даже самое поверхностное знакомство с карабахскими вооруженными формированиями (назовем их для удобства армией) позволяет сделать ряд выводов. Население НКР составляет немногим более 140 тыс. жителей, тогда как численность местной армии — 25 тыс. человек. Эту цифру озвучил в интервью «Профилю» министр обороны Армении Сейран Оганян, кстати, занимавший в свое время пост министра обороны НКР. То есть каждый пятый местный житель должен быть военнослужащим, что невозможно по определению.
Ясность внес сам министр, который объяснил, что при желании армянские граждане могут проходить службу в Карабахе.
Официально не признанная Ереваном НКР сегодня, по сути, является частью Армении. Армянские паспорта у местных жителей, армянские номерные знаки на автомобилях, армянские деньги. И, судя по всему, общая армия.
По данным независимых источников, в Карабахе имеется до 500 единиц бронетехники, 200 из которых — танки. Проверить эти цифры невозможно, но в расположении танкового полка в окрестностях Степанакерта мы насчитали около пятидесяти Т-72, а всего в Карабахе, по словам военных, три полка.
Министр обороны НКР Мовсес Акопян считает, что воевать надо не числом, а умением и армия Карабаха имеет все для того, чтобы успешно противостоять противнику, даже имеющему значительное превосходство в живой силе и технике.
— Если надо, дойдем до Баку, — уверенно сказал господин Акопян.
Недавно избранный президент НКР Бако Саакян слово «Баку» не произносил, но сказал, что в случае агрессии со стороны Азербайджана армии Карабаха не останется ничего другого, как расширить зону безопасности.
Поездить как следует по уже имеющейся зоне не удалось, но даже увиденное оставляет тягостное впечатление. Брошенные села с разрушающимися без присмотра домами, одичавшие деревья и торчащие прямо в поле плакаты с надписями «разминировано». Впрочем, кое-где можно было встретить возделанные поля и пасущийся скот — не пустовать же земле. Азербайджанцы составляли примерно 20% населения Карабаха, сейчас их здесь больше нет, как и в зоне безопасности.
Президент НКР Бако Саакян считает, что вопрос о возвращении беженцев — как армян, так и азербайджанцев — надо решать в двустороннем порядке и только после того, как будет решен вопрос о статусе Карабаха.
Тогда же, по словам президента, можно будет говорить и о судьбе входящих в зону безопасности районов.
— Мы добиваемся того, — сказал господин Саакян, — чтобы Карабах стал субъектом переговоров. Конфликт был между НКР и Азербайджаном, а не между Азербайджаном и Арменией. Переговорный процесс никуда не приведет, если в нем не участвует одна из сторон конфликта.
В любом случае будущее зоны безопасности представляется весьма туманным. Интересную точку зрения озвучил сотрудник МИД НКР, по мнению которого возвращение Азербайджану по крайней мере Кельбаджарского района нанесет непоправимый ущерб безопасности Карабаха и Армении, испытывающей все более ощутимую нехватку воды.
Мало того, что Кельбаджарско-Лачинский регион связывает НКР с РА, там находятся верховья нескольких текущих через Армению рек и значительные запасы минеральной воды — фактор, который уже очень скоро будет иметь стратегическое значение.
Армения: гарант или заложник?
Президент Саакян говорит, что основной акцент в экономической политике республики будет делаться на развитие карабахского села и пищевую промышленность. В условиях фактической блокады такое решение представляется разумным. Хотя рынок сбыта в основном ограничен собственно Карабахом и Арменией, но он все же есть, а какая-то часть продукции даже уходит на экспорт.
Открыть свой бизнес в НКР очень просто: говорят, что на все формальности уходит не более двух дней. Что касается налогового режима, в том числе для иностранцев, то он тоже вполне либерален — возможно, поэтому многими предприятиями владеют иностранные граждане, правда, армянского происхождения.
Например, Степанакертская ковроткацкая фабрика принадлежит американцу, компания сотовой связи «Карабах-Телеком» зарегистрирована в Ливане, а акционером совместного предприятия «Бейс-Металз», занимающегося добычей золотосодержащей руды, является армянин из России.
Если еще учесть помощь Армении и армянской диаспоры, регулярно проводящей сбор денег в фонд Карабаха (последний такой телемарафон принес около
$15 млн), то можно с высокой долей вероятности предположить, что в своем нынешнем состоянии НКР может хотя и довольно скромно, но просуществовать сколько угодно долго. Правда, обрекая на такое же скромное существование и Армению.
В которой очень хорошо понимают, что при сохранении нынешней ситуации страна просто не имеет никаких перспектив. Недаром сторонники Левона Тер-Петросяна, второго (судя по официальным результатам президентских выборов в феврале этого года) по популярности политика Армении, ставят ему в заслугу способность предпринять реальные шаги, могущие привести к снятию блокады.
Ведь еще в 1998 году, будучи президентом, Тер-Петросян предложил начать диалог с Баку и передать Азербайджану 5 из 7 оккупированных районов, входящих в зону безопасности. Это сказал не кто иной, как президент, выигравший войну, да еще в то время, когда соотношение сил было явно в пользу Армении. Неудивительно, что такие заявления многие расценили чуть ли не как предательство национальных интересов.
Связанные с Карабахом неприятности не ограничиваются одной только экономической блокадой. В глазах большинства стран Армения выглядит как страна-агрессор — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Исключение составляет, пожалуй, Иран, у которого свои проблемы с азербайджанским национальным меньшинством.
В марте прошлого года был пущен в эксплуатацию газопровод, по которому природный газ из Ирана поступает в Армению — для преобразования в электроэнергию, которая затем направляется обратно в Иран.
Запуск армяно-иранского проекта вызвал немедленную реакцию в США. Джордж Буш сразу же потребовал сокращения экономической и военной помощи Армении — на 50 и 30% соответственно. Тогда же Вашингтон объявил о намерении увеличить помощь Азербайджану — как раз приблизительно на те же 50 и 30%.
Сейчас граница Армении с Турцией закрыта. И хотя бизнесмены все же торгуют друг с другом, но какая это торговля — в небольших объемах и через третью страну, в данном случае Грузию.
Принято считать, что камнем преткновения в армяно-турецких отношениях является вопрос о признании или непризнании турками геноцида армян в 1915 году. Может быть, и так, только вряд ли кто усомнится, что, не будь Карабаха, вопрос о геноциде решался бы параллельно с развитием торгово-экономических связей.
Время работает на Азербайджан
Итак, Карабаху нужен статус, а Армении — диалог с Азербайджаном и Турцией. Только сейчас начать его будет намного труднее, чем сразу после войны.
Азербайджан уже не тот, что 14 лет назад. Экспорт нефти и эксплуатация нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан дают стране большие доходы, и руководство страны не скрывает, что большую их часть оно намерено тратить на оборону и модернизацию армии, численность которой достигает сегодня 70 тыс. человек. Достаточно сказать, что военный бюджет Азербайджана на 2008 год составляет $1 млрд против $170 млн всего 4 года назад. Это как минимум в три раза больше оборонного бюджета Армении.
Другой момент. По утверждениям армянских военных экспертов, в случае начала военных действий достижение азербайджанцами успеха маловероятно, даже с учетом превосходства в живой силе и бронетехнике. Речь идет о созданной за годы перемирия эшелонированной линии обороны вдоль границ Нагорного Карабаха. Она значительно сокращает фронт, а насыщенность карабахских позиций противотанковыми средствами и артиллерией позволит нанести серьезный урон азербайджанским войскам и в конечном итоге свести на нет превосходство азербайджанской армии.
Однако о линии обороны, судя по всему, знают и в Баку — ведь не случайно большую часть оборонного бюджета страны планируется направить на создание наступательной авиации, эффективные действия которой могут аннулировать все расчеты армянских военных.
Любопытно, что большую часть оборонного бюджета Армении предполагается израсходовать не на что-нибудь, а на модернизацию сил ПВО — по крайней мере, так утверждают западные военные эксперты.
Явно выраженное превосходство азербайджанская армия имеет на линии соприкосновения с армянскими войсками вне Карабаха — от границы с Грузией до Мравского хребта и вдоль границ с Нахичеванским районом. Здесь у армян нет такой глубоко эшелонированной обороны, как в Карабахе, к тому же азербайджанцами заняты почти все господствующие высоты. Впрочем, по мнению ряда экспертов, в том числе и азербайджанских, удар в этом направлении вряд ли возможен: в противном случае должны будут вмешаться союзники Армении по ОДКБ, в том числе Россия.
Другое дело — Карабах, никем не признанный и формально не являющийся частью Армении.
Приходится признать, что если все будет идти так, как идет, то возможность возобновления полномасштабного конфликта будет только увеличиваться. Еще ни одно государство не отдавало просто так пятой части своей территории — если, конечно, на него не оказывалось мощное международное давление. Пример Косово — это как раз обратный случай. Независимость края мгновенно признали десятки стран, а Сербия при этом находилась в изоляции. В нашем случае все наоборот: Карабах не признают уже 14 лет, а Азербайджан имеет самую широкую международную поддержку.
Знакомый журналист из Баку рассказывал, что можно месяц провести в этом городе и ни разу не услышать слова «Карабах».
— Но это не потому, что все о нем забыли, — пояснил коллега. — В общественных настроениях в стране преобладают два подхода к проблеме. Одни считают, что нужно продолжать переговоры и выжидать — как говорится, может, само рассосется. Другие уверены, что пришла пора вернуть отнятое силой, что война неизбежна и начать ее должны мы. По моим ощущениям, сторонников второй точки зрения становится все больше.
Закавказье всегда было местом столкновения геополитических интересов. Турция, Иран, Великобритания, теперь и Соединенные Штаты. И Россия, которая в свое время вытеснила из региона всех конкурентов и которую недавно потеснили саму.
Сейчас Россия стремится не только сохранить, но и вернуть былые позиции. Военное сотрудничество одновременно с Арменией и Азербайджаном вызывает недовольство обеих сторон, но объективно свидетельствует о прагматичности российского подхода.
С одной стороны, дестабилизация ситуации в Азербайджане была бы на руку Москве, которой не может нравиться все более выраженная ориентированность страны на Запад — будь то военное сотрудничество или участие в проектах по транзиту каспийской нефти в обход России.
Возобновление конфликта означало бы резкое снижение активности западных нефтяных компаний в Азербайджане и, что немаловажно, дало бы возможность направить в регион российские миротворческие силы. Недаром ведь еще в бытность министром обороны РФ Сергей Иванов говорил о готовности России послать в Нагорный Карабах своих миротворцев.
Возникает, однако, вопрос: а что, если Азербайджан действительно победит в новой войне? Такая победа, в результате которой мы получим еще более прозападный и сильный Азербайджан и еще более проблемного союзника в лице Армении, ни в коем случае не отвечает интересам Москвы, поскольку лишит ее очередного рычага влияния в регионе.
Нынешнее подвешенное положение может сохраняться долго, но не до бесконечности. Уже возникший и продолжающий увеличиваться дисбаланс сил неизбежно приведет к той черте, за которой силовое решение проблемы будет казаться наиболее предпочтительным.
Правда Веры Григорян
Очевидно, что разрешить патовую ситуацию может только вмешательство международных сил. Есть точка зрения, что и для Армении, и для Азербайджана будет лучше, если НКР действительно станет самостоятельным государством, но ее разделяют немногие.
Все предыдущие попытки переговоров провалились, что неудивительно: о каком статусе Карабаха можно говорить, если стороны, по сути, не признают даже друг друга.
Армяне считают прошлую войну национально-освободительной, а занятые территории исторически своими, а значит — освобожденными.
Для Баку признать НКР стороной конфликта значит в какой-то мере согласиться с тем, что карабахские армяне пусть даже теоретически могут быть негражданами Азербайджанской Республики, что уже уступка.
За время войны боевые потери армянской стороны составили 5 тыс. 856 человек. Кроме этого, в Азербайджане и НКР погибли более 2 тыс. мирных жителей.
Азербайджанцы потеряли 25 тыс. человек — военных, ополченцев и мирных жителей.
Беженцами стали 390 тыс. армян (360 тыс. из Азербайджана и 30 тыс. из НКР) и 375 тыс. азербайджанцев — жителей 7 районов, занятых карабахской армией.
Сын Веры Григорян из Степанакерта пропал без вести 15 лет назад, но она утверждает, что он жив и находится в плену. Вера работает в Музее пропавших без вести, разыскивает пленных, для чего ведет большую переписку с международными гуманитарными организациями и обычными женщинами, продолжающими ждать сыновей. В том числе и азербайджанками.
В музее висит картина, наивная, но такая, что перед ней хочется стоять часами: две плачущие матери, а между ними — трещина.
— Во всем мире мамы плачут одинаково, — сказала Вера.
Если и есть правда, то она в этих словах и еще в цифрах потерь. Все остальное — политика.
Дисбаланс сил
Рост нефтяных доходов позволил Азербайджану начиная с 2004 года приступить к резкому наращиванию оборонного бюджета, увеличив его за четыре года более чем в девять раз — со $144 млн в 2003 году до $1,211 млрд в 2008 году. Это означает, что в 2008 году оборонные расходы составят около
4% ВВП Азербайджана.
Более того, согласно недавнему заявлению президента Азербайджана Ильхама Алиева, фактически в этом году на военные нужды республикой будет потрачено до $2 млрд. Последняя цифра приближается к величине общего государственного бюджета Армении, запланированного на 2008 год в размере $2,5 млрд.
Такое финансирование способствовало принятию и началу реализации обширных программ модернизации и перевооружения азербайджанской армии. Разница в военных расходах и потенциалах Армении и Азербайджана начинает быстро нарастать.
В конце 2005 года в Азербайджане создано Министерство оборонной промышленности, в развитие которой также вкладываются значительные ресурсы. В 2007 году министерство заявило о начале серийного выпуска 29 наименований вооружения, запасных частей и боеприпасов. В азербайджанской программе государственного оборонного заказа на 2008 год значится создание 80 новых изделий оборонного значения и производство 444 изделий.
К началу 2008 года вооруженные силы Азербайджана насчитывали 73 тыс. человек. Основу их составляли сухопутные войска численностью 62 тыс. человек. В составе сухопутных войск имеется 5 штабов армейских корпусов, 19 мотострелковых бригад,
2 учебные мотострелковые бригады, 2 горнострелковые бригады, 1 десантно-штурмовая бригада, 1 артиллерийская бригада, 1 реактивная артиллерийская бригада, 1 бригада материально-технического обеспечения, 1 противотанковый артиллерийский полк, 1 батальон специального назначения.
Номинально вооруженные силы Азербайджана превосходят армию Армении и по численности, и по количеству вооружения и военной техники. Однако все это компенсируется армией непризнанной НКР, количество вооружения которой сопоставимо с количеством техники «официальных» сухопутных войск Армении и Азербайджана.
К тому же за 14 лет в Нагорном Карабахе сооружена глубоко эшелонированная, укрепленная линия обороны, тянущаяся от Мравских высот до Аракса.
В то же время стремительный рост военных расходов Азербайджана, конвертируемых в модернизацию армии, вызывает все большие сомнения в способности армян удержать военный паритет с Азербайджаном. Особенно это касается наращивания Азербайджаном военно-воздушных сил и потенциальных возможностей азербайджанцев по приобретению современного высокоточного вооружения.
Впрочем, по информации некоторых азербайджанских источников, реальные суммарные военные расходы Армении и НКР в 2008 году достигнут $800 млн.
Но бесспорно одно: чем дальше, тем труднее будет для Армении выдерживать гонку вооружений со своим богатым ресурсами соседом.
Михаил Барабанов, научный редактор журнала «Экспорт вооружений»
2 июня 2008 года
http://profile.ru/items/?item=26300
