На первый взгляд, ничего сенсационного 4 июня ни азербайджанские общественники, ни внешние наблюдатели не услышали. Время от времени официальные лица Азербайджана заявляют о готовности к жесткому сценарию выхода из конфликта. Это же с завидной регулярностью делают и «эксперты влияния», анализирующие возможные сценарии развития событий. Делается это не в силу какой-то особой предрасположенности прикаспийской республики к войне. Но Азербайджан рассматривает себя в качестве пострадавшей и проигравшей стороны (поскольку помимо спорного Нагорного Карабаха армянские силы за его пределами занимают 5 районов полностью и 2 частично, которые в советские времена не были частью НКАО). И как следствие частое использование милитаристской риторики.
Однако к июньским тезисам военного споуксмена из Баку следовало бы приглядеться внимательней. Не в силу тематической новизны, а исходя из общего контекста мирного процесса. Остроты ситуации придает то время, когда очередная порция жестких заявлений была озвучена (понятное дело, начальник пресс-службы не мог проявить самодеятельность без санкции своего министра и верховного главнокомандующего). Эльдар Сабироглу выступил публично между двумя событиями. Первое - это новый приступ миротворческого оптимизма в Довиле во время саммита «Большой восьмерки» (26 мая 2011 года).
Напомню, что тогда нагорно-карабахская тема попала в фокус внимания США, Франции и России, как стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ. Главы трех государств (а не обычные дипломаты - посредники) призвали президентов Азербайджана и Армении готовить население к миру, а не к новой войне. Помимо общих деклараций Баку и Еревану было предложено до июня нынешнего года (!) завершить работу над основными принципами мирного урегулирования. После того, как этот процесс будет завершен, Россия, США и Франция обязуются оказать свое содействие в разработке финального мирного соглашения, а также в его практическом воплощении. В развитие этой миротворческой декларации 3 июня была проведена встреча госсекретаря США Хилари Клинтон с главой МИД Азербайджана Эльмаром Мамедьяровым. Второе же событие - это предстоящая встреча президентов Армении, Азербайджана и России в Казани. Она намечена на тот самый «конец июня», а если более точно на 25 число.
Так в чем же особенность нынешнего июньского риторического обострения? Означает ли это готовность Баку перейти от слов к делу, и порвать с мирным процессом, как таковым? Думаю, что спешить с выводами не стоит. Все же ситуация вокруг Нагорного Карабаха в 2011 году не напоминает события в Южной Осетии в 2004-2008 гг. или в Абхазии 2006-2008 гг. Но некоторые тревожные симптомы мы можем зафиксировать. Во-первых, они касаются миротворческого процесса. Все чаще военно-политическое давление (в скрытой или приоткрытой форме) выступает, как важный его элемент. В этой связи мы не зря обратили внимание на то, что заявление начальника пресс-службы прозвучало между двумя событиями, имеющими отношение к мирному процессу (саммит в Довиле и президентская встреча в Казани). Разного рода нарушения режима прекращения огня не осуждаются. Более того, «игра мускулами» становится густой «приправой» к переговорам. С помощью нее появляется надежда на обеспечение нужного результата. Тем паче, что сегодня у Баку появилось на руках несколько козырных карт. Один из них - вступление в Движение неприсоединившихся стран. Не кооперация и не готовность дружить домами, а полноценное официальное членство. Учитывая крайнюю чувствительность Москвы к контактам постсоветских республик с НАТО и США, этот шаг Баку способен существенно изменить отношение многих российских властных элит к азербайджанской внешнеполитической линии, ведь североатлантический вектор Баку уже не рассматривается, как безальтернативный самим Азербайджаном. Конечно же, сегодня речь не идет о тотальной переориентации Москвы на Баку в ущерб Еревану. Но то, что Армении подобный шаг добавит головной боли, очевидно. Добавим к этому и «турецкий фактор». Вряд ли стоит считать случайностью активизацию дискуссий о том, что Анкара готова ускорить ратификацию Цюрихских протоколов (предусматривающий нормализацию двусторонних отношений с Ереваном) в том случае, если мирный процесс по Нагорному Карабаху будет ускорен. Между тем, сегодняшняя Турция - это не просто стратегический союзник Азербайджана, но и страна, представляющая большой интерес и для Вашингтона, и для Москвы, и для ЕС. Особенно на фоне «арабской весны» с непонятными перспективами ее перерастания то ли в «арабскую осень», то ли в «арабские заморозки». Следовательно, нельзя исключать общую готовность «поднажать» на конфликтующие стороны ради достижения хотя бы промежуточных, но более ощутимых результатов. В этой ситуации у Баку велик соблазн ускорить рождение того решения, которое было бы оптимальным. Даже если появившиеся козыри – не туз и не король.
И эта «стратегия ускорения», которую на разные лады продвигают Азербайджан (Армения, понятное дело, спешить не хочет, ее вполне устраивает то, что есть сейчас) и внешние игроки несет в себе определенные риски, хотя на сегодня назвать их фатальными невозможно. Ускоряться по разным причинам готовы многие, но в то же время эти многие не готовы к полному «разогреву» ситуации, включая и Азербайджан. Штатам и России намного комфортнее сохранять общие площадки для взаимодействия. Карабах относится к числу таковых, и на фоне отсутствия других значимых прорывов этим будут дорожить. Сам Азербайджан понимает, что без тотального военного превосходства и надежд на блицкриг с перспективами позиционной войны конечный успех проблематичен. А потому мы можем говорить о расширении «силового поля» мирного процесса. Это еще не «разморозка», но - прощупывание возможного изменения баланса сил. Практически ориентированное исследование возможностей выхода за те или иные «красные флажки».
06.06.2011