Южный Кавказ, Центральная Азия и СНГ в мировой печати

ГЛАВА 3 ЗАКАТ СССР И КАРАБАХСКИЙ КОНФЛИКТ

Путь к распаду

С самого начала мы решили, что будем рассказывать только о вещах, мало известных нашим читателям, - а именно о людях, событиях и фактах, незаслуженно забытых либо намеренно замолчанных. Начи­нает кое-что забываться и о советском времени - казалось бы, таком недавнем.

Перешагнем через несколько десятилетий и перейдем ко времени распада СССР, вокруг чего напущено много тумана. Механизм гибели был изначально встроен в государственную конструкцию СССР. Образцом для нее послужили разработки австрийских марк­систов об устранении национальных противоречий в будущей социа­листической Австро-Венгрии. Эти нигде не испытанные на практи­ке идеи были доверчиво взяты на вооружение при создании Союза ССР в декабре 1922 года. Теоретически Россия (РСФСР) вошла в этот союз «вместе и наравне» с остальными республиками. Такая конструкция, вероятно, могла бы работать, развиваясь с самого начала на добровольных и демократических принципах. Но сразу же закованная в защитную идеологическую броню, она оказалась неспо­собна устоять при ее устранении - так у человека, много лет провед­шего в гипсовом корсете, атрофируются целые группы мышц.

В Союзный договор 1922 года и Конституцию СССР 1924 года перешли из Конституции РСФСР 1918 года ничего не значащие (то­гда!) слова о праве каждой республики на выход из союзного государства. Это, казалось бы, мертвое положение затем перекочевало в «сталинскую» Конституцию 1936 года и в «брежневскую» 1977-го. Внесенное в торжественные государственные акты, оно ждало свое­го часа, чтобы оказаться вполне живым и актуальным в 1991 году. Ком­мунистической системе пришлось заплатить по счету за имитацию демократии, но это, возможно, спасло СССР от ужасающего распада по югославскому образцу - войны центра с уходящими националь­ными окраинами.

При роспуске СССР такой войны не было. Однако, хотя ни одна из пятнадцати республик не вышла из СССР совсем без синя­ков, для нескольких из них обретение независимости имело крова­вое продолжение. Самый тяжкий жребий выпал на долю Азербай­джана: война с Арменией и утрата Нагорного Карабаха. Помимо прямого и непосредственного зла, один из главных отрицательных результатов этой войны - омрачение азербайджанско-русских от­ношений.

Мы вынуждены с тяжелым сердцем констатировать: промежу­точный итог этой региональной войны (имеющий далеко не регио­нальное значение!) во многом был определен позицией горбачев­ского СССР, предательской по отношению к Азербайджану. Мож­но ли было ждать хотя бы беспристрастия от человека, так и не на­учившегося произносить слово «Азербайджан». Он выговаривал его как «Айзебарджан».

Конфликт можно было смягчить и локализовать, не допустить до кровавой фазы, найти разумный компромисс - такие возможно­сти просматривались поначалу не раз. Вместо этого позднекоммуни-стический режим поддержал, в том числе военной силой, одну из сторон конфликта, армянскую. По сведениям Народного фронта Азербайджана (они, правда, не всегда точны), с участием внутренних войск МВД СССР из Армении было выселено около 200 тысяч азер­байджанцев, при этом погибли 216 мирных жителей.

Речь не о том, что азербайджанцы были ангелы, а армяне во всем неправы. Зла и насилия было достаточно с обеих сторон. Речь о том, что Кремль не пожелал даже вникать в вопрос: кто запустил колесо насилия? Речь о том, что вторая сторона конфликта, азербайджан­ская, была не раз предана. Не русский народ, конечно, мнением ко­торого никто не поинтересовался, но именно позднекоммунисти-ческий режим предал друзей России, отплатив им черной неблаго­дарностью.

О карабахском конфликте

К сожалению, армянские политики, рассуждая о самоопреде­лении нации, ссылаются на резолюцию ООН и Хельсинский дого­вор и тем самым вводят мировое сообщество в заблуждение. Данная резолюция не имеет никакого отношения к Нагорному Карабаху, так как у армянского народа есть свое государство - Республика Ар­мения. Во многом благодаря тому, что новая, советская, власть, уста­навливала на Южном Кавказе свой так называемый "национальный мир", армянские сепаратисты, воспользовавшись неразберихой ре­волюционной годины, заметно расширили границы уже Советской Армении за счет Азербайджана и Грузии.

Им, то есть армянским сепаратистам, было уже тесно в пределах бывшей Иреванской губернии. Все конфликты, создаваемые в тот период, носили чисто сепаратистский характер, так как армянские националисты на протяжении долгого времени всегда стремились к расширению своей территории за счет соседей.

В современном глобальном мире, когда Европа объединяется, а во многих странах мира, в том числе и в России, мирно проживают нации и народности, сепаратизм такого рода приводит мир на тропу войны и трагедии.

Одна из причин распада СССР

Бывают события, провидеть которые невозможно. Ни один фу­туролог, ни один звездочет в мире не предсказал, когда и как рухнет советская власть. Главное, как. И в самую затейливую голову не мог прийти сценарий 1986 - 1991 годов.

Коммунистический режим выглядел несокрушимым даже в гла­зах тех, кто хорошо знал его трещины и пустоты. Именно эта иллю­зия навела Горбачева на мысль допустить свободное обсуждение любых вопросов: ведь непопулярные меры стали во второй полови­не 80-х неизбежны, но, поняв смысл этих мер, люди их примут - так думали в Кремле. Поскольку свободное обсуждение невозможно в условиях цензуры, Горбачев отважился на ее ослабление, а затем и отмену. Он почему-то решил, что общественная дискуссия сосредо­точится на улучшении социалистического проекта.

В действительности же гласность почти сразу нанесла этому проекту смертельный удар, о чем почти никто еще долго не догадывался. Горбачев не учел, что советская пропагандистская маши­на никогда не работала в дискуссионном демократическом режи­ме. Свобода слова быстро выявила ее дряблость и нетренирован­ность. У ее зубастых оппонентов были непобиваемые доводы, вы­работанные бесконечными кухонными спорами, сам- и тамизда­том, лагерями, эмиграцией. Советскому агитпропу было нечего противопоставить этим доводам, он лишь обреченно и неуклюже отмахивался.

Но если бы дело ограничилось только этим! Нет, заглушая де­мократов, с каждым месяцем все громче звучали голоса борцов за «историческую справедливость», сливаясь в ликующий ослиный хор. Его следовало воспринять как сирену тревоги, но поначалу это мало кто понял. Если бы Старая площадь, еще не совсем утратившая власть, уделила чуть больше внимания материалам, которыми стали все гуще заполняться журналы, газеты и экраны в союзных респуб­ликах (многие из них были органами местных ЦК КП!), это, воз­можно, привело бы ее в чувство, но она посвящала свое внимание чему-то другому.

Едва ослабли тиски цензуры, восторг от возможности говорить свободно и безнаказанно воодушевил тьму желающих говорить безудержно и безответственно. Мы не раз слышали фразу: «Не журна­листы начинают войны». Те, кто помнят, как разгорались межна­циональные конфликты на территории бывшего СССР, не подпи­шутся под таким заявлением. Журналисты, публицисты, писатели рылись в кровавых страницах прошлого, рисовали образы наций­выродков, разжигали первобытные страсти, подталкивали полити­ков. Без долгих раздумий они обрушивали на голову малоподготов­ленного читателя и зрителя самые страшные откровения и призы­вы. Они сделали все, чтобы раздались первые выстрелы.

Кто-то их оправдывает, говоря, что у пишущей публики живое воображение, события трехсотлетней давности она воспринимает как случившееся час назад. Видимо, это всемирный феномен. То же самое было в Югославии: вспышке военных действий там пред­шествовала резкая полемика средств массовой информации Сер­бии, Хорватии, Словении и Боснии. Именно СМИ провели эмо­циональную артподготовку, взвинтив людей до предела. Они сня­ли у них тот психологический барьер, который не позволял даже представить себе, что сербы, хорваты и боснийцы могут начать стрелять друг в друга.

Если же кто-то пытался - после того как дело доходило до боль­шой крови, - даже не призвать к ответу, а просто упрекнуть таких ав­торов, всегда слышался гордый ответ: «Мы несли своему народу ис­торическую правду». Хотя правды там было едва на грош.

Профессиональные психопатологи когда-нибудь, возможно, разберутся с феноменом детской безответственности людей, без ма­лейших раздумий обрушивавших на голову малоподготовленного, мягко говоря, читателя и зрителя самые дикие выводы.

Если горожане еще обладают каким-то запасом скепсиса, то простой сельский люд, привыкший верить уважаемым мудрецам, особенно когда мудрецы обращаются к нему с экрана, был совер­шенно сбит с толка. На Кавказе в исторические споры были втянуты самые неожиданные слои населения, начавшие изучать «историю» по журнальным статейкам, как заметил кто-то, «мучительно закла­дывая мозолистые пальцы в страницы».

Клиобесие

Итак, генсек мечтал о плодотворном диалоге между КПСС и «многонациональным советским народом», но этот народ не зря был «многонациональным» - самые глубокие трещины по фасаду СССР пошли по этническим швам. Поразительно, что руководство КПСС обнаружило полное непонимание природы и мощи этих процессов. Это видно по детской вере членов Политбюро в то, что стоит «провести пленум ЦК по национальному вопросу», как все опять станет хорошо. Горбачев заявлял совершенно искренне (2 но­ября 1987 года): «Национальный вопрос в СССР решен». Он и впрямь так думал. Наивность этого ставропольского уроженца, обя­занного знать хотя бы Кавказ, не поддается постижению - вот поче­му ее невозможно было предвидеть.

Когда роковые события уже произошли, запутавшиеся в них люди ищут такие объяснения, чтобы одна фраза объяла всю суть случившегося и ломать голову больше не требовалось. Им нужны объяснения-афоризмы. Подобный спрос всегда рождает предло­жение. Афоризм именно такого рода, притом достаточно высоко­мерный, пустил бывший разведчик и практикующий остроумец Леонид Шебаршин. Звучит это так: «Особенно много дала Пере­стройка азербайджанскому и армянскому народам. Под гнетом цар­ской монархии и сталинской диктатуры, в удушливой атмосфере за­стоя они не могли и мечтать об освободительной войне друг против друга». Дескать, есть такие народы, которые нельзя предоставлять самим себе, обязательно передерутся.

На самом же деле, «освободительная война» ни в коей мере не была неизбежной. Она не вытекала ни из каких объективных при­чин. Сотни тысяч вовлеченных в нее людей сегодня отдали бы бук­вально все, чтобы, как говорят на Востоке, сделать бывшее небывшим.

К войне привели многие причины, но самой первой среди них следует назвать «клиобесие», опаснейшую болезнь интеллигенции -болезнь, оказавшуюся, увы, заразной и для простых людей. Клио, если кто забыл, - муза истории. Клиобесие редко существует само по себе, оно почти всегда сочетается с лютой ненавистью к другой на­ции или нациям. Клиобесие проявило себя на Кавказе еще до отме­ны цензуры. Азербайджанский писатель Максуд Ибрагимбеков рас -сказал: «Разговариваю с парнем-армянином, подложившим самодель­ную бомбу в городской автобус маршрута №106 в Баку. Зачем ты это сделал, ведь погибли люди, причем разных национальностей, заживо сгорела пожилая женщина-армянка? Оказалось, он читал книгу Зория Балаяна «Очаг», а там написано, что азербайджанцы - кочевники-мусульмане, турки - значит, надо их убивать».

Содержавший такой заряд ненависти «Очаг», книга размышле­ний на темы армянской истории, была издана в Ереване, как ни стран­но, еще в 1984 году, когда мимо цензуры, по идее, не должна была пролететь и муха.

Не хочется это вспоминать, но ведь и авторство самого первого террористического акта в московском метро в конце 70-х («дело Затикяна») принадлежит армянину. Как он до этого додумался? Из со­общения сквозь зубы, которое прозвучало тогда на эту тему по ТВ, вытекало, что террорист начитался какого-то исторического сочи­нителя из армянских эмигрантов. Сочинитель, как видно, обращал свое жало уже против русских.

Французский поэт Поль Валери высказал замечательную мысль: «История - самый опасный продукт, вырабатываемый химией ин­теллекта. Она вызывает мечты, опьяняет народы, порождает у них ложные воспоминания, углубляет их рефлексы, растравляет их старые раны, смущает их покой, ведет к мании величия или преследования, де­лает нации гордыми, спесивыми, невыносимыми, суетными. История оправдывает самое вздорное устремление. Она ничему не учит».

Как человек тонкий, Валери не счел необходимым уточнить, что имеет в виду не историю как науку, а ту историю, где сладострастно раздираются реальные и выдуманные язвы, где все сводится к много­вековым обидам, искупить которые можно лишь кровью, где речь идет об «исконных землях», отнятых с помощью подлости, подкупа и вероломства, о низких, коварных, отвратительных соседях, присво­ивших себе часть вашей национальной культуры и теперь делающих вид, будто все так и было.

Могут возразить: национально заточенные интеллигенты, на­чавшие неумеренно превозносить свой народ (например, на полном серьезе возводя его к праотцу Ною), появились с исчезновением цен­зуры во всех республиках СССР, - значит, никто не лучше и не хуже.

Что ж, это верно, такие авторы появились в каждой республике, но в разных количествах и несопоставимые по напору. Азербайджан вплоть до прихода к власти Народного фронта явно уступал Армении в войне «исторических версий».

В древних и нынешних бедах своего этноса одержимый клиобесием автор всегда винит другие народы и не может обойтись без ос­корблений в их адрес. Он искренне не понимает, что ненависть к ка­кому бы то ни было народу - признак тяжкой умственной слабости. В условиях, когда число межнациональных территориальных претен­зий внутри СССР, по подсчетам академика РАН Вениамина Василь­евича Алексеева, превышало 160 (!), сам факт постоянно повторяв­шихся оскорблений делал кровопролитие неизбежным. И на Кавка­зе, и в Средней Азии, и в Молдавии, и в Прибалтике. Но в первую очередь на Кавказе.

Начиная с 1986 года читатели подобных текстов начали выхо­дить в Нагорно-Карабахской области на демонстрации под лозунга­ми воссоединения с Арменией, а в самой Армении приступили к из­гнанию живших там азербайджанцев. «Энтузиасты» обходили каж­дый дом и предупреждали: «Не уберетесь сами - убьем!» Они были вооружены охотничьими (пока) ружьями.

Беженцы начали прибывать в товарных вагонах. Сведения об этом поначалу не попадали в прессу, цензура в Азербайджане была еще сильна. Но уже в 1986 году Армению начали покидать сотни человек ежедневно. Как это всегда бывает, большинство беженцев со­ставляли дети, женщины и старики, среди прибывших в Баку было много избитых. Бакинские власти не приняли их и направили в Сумгаит, где обстановка сразу стала накаляться. Скрывать происходя­щее и далее партийное руководство Азербайджана больше не могло. Что-то ответное стало неизбежным. Беда случилась в Сумгаите 26 февраля 1988 года, после общегородского митинга. Как пишет вид­ный деятель Народного фронта Азербайджана Зардушт Али-заде, «от демонстрантов отделились группы людей и направились по зара­нее определенным адресам в квартиры армянских жителей города. Го­род почти двое суток находился во власти погромщиков, творились ужасные убийства». По данным Генпрокуратуры СССР (скорее всего, точным), погибли 26 армян и шесть азербайджанцев, более ста человек были ранены, изнасилованы десятки женщин, разгромлено свыше двухсот квартир.

В первые дни после сумгаитских событий мир говорил уже о сот­нях и даже тысячах убитых в Сумгаите армян. Осталось невыяснен­ным, кто были анонимные операторы, снимавшие сумгаитские со­бытия с первых минут погромов. Некоторые съемки велись с высо­ких точек - видимо, с крыш. На них надо было забраться и устроить­ся заранее. Кинодокументы (в Москве был устроен «закрытый про­смотр» в Союзе кинематографистов, об увиденном многие недели потом буквально гудела вся московская интеллигенция) резко уси­лили симпатии и сочувствие к армянам, а значит, автоматически, и к их требованиям о передаче им Нагорного Карабаха.

Если кто забыл: в конце 1986 года, когда изгнание азербайджан­цев только началось, до развала СССР оставалось пять лет. Москва еще была авторитетом и силой для республик. Но она не остановила беззаконие, впервые показав, что с ней отныне можно не слишком считаться. Насилие в Сумгаите власти тоже остановили слишком поздно - практически, когда оно уже иссякало само собой.

Воронка насилия затягивает

Армянская сторона оказалась лучше готова к противостоянию и войне. Армяне действовали решительнее, быстрее, беспощаднее, им помогала уверенность в своей правоте, внушенная «историками». Они очень рано стали настраивать себя на силовые действия. Культурное общество «Крунк» («Журавль»), как уверяют многие, бы­ло прикрытием тайной организации КРУНК (Комитет революци­онного управления Нагорного Карабаха). Азербайджанская реак­ция первое время была реакцией растерянной, застигнутой врасплох стороны.

«Очистка» Армении от азербайджанцев продолжалась весь 1988 год. Самый массовый поток беженцев пришелся на позднюю осень, причем многие из них были вынуждены идти через обледене­лые перевалы в Нахичевань пешком, со смертями в пути. Само их изгнание сопровождалось погромами и насилиями. В Кафанском, Мегринском и Горисском районах Армении к зиме не числилось бо­лее ни одного азербайджанца. Остальных, включая карабахцев, выда­вили чуть позже. В результате количество беженцев, которых прави­тельство в Баку должно было на этой стадии как-то пристроить, со -ставило, по официальным данным, 230 тысяч человек.

Мы не будем здесь перечислять все этапы конфликта. Жестокостей и ужасов хватало с обеих сторон - в подобных противостояниях иначе, к сожалению, не бывает. Насилие порождает новое насилие.

В любой «долгоиграющей» трагедии, в какой бы точке мира она ни разворачивалась, всегда важно понять, кто дал решающий толчок веренице все более жестоких событий. К примеру, печальную судьбу Грузии вот уже почти два десятилетия, начиная с 1989 года, опреде­ляют - и, кто знает, не будут ли определять еще много десятиле­тий (от чего Грузию, конечно, избави Бог) - несколько ничтож­ных слов, признесенных, от большого ума, очередным любителем истории по имени Звиад Константинович Гамсахурдиа. Будучи лидером блока «Круглый стол - Свободная Грузия» и метя в на­циональные лидеры, он сказал на одном из митингов: «Инород­цы в Грузии - это насекомые. Грузинская метла выметет их». В более политкорректной, как ему казалось, версии он потребовал от «инородцев» полной ассимиляции, а несогласным предложил покинуть Грузию. Даже журналисту итальянской газеты «Стампа», спросившему у него: «Вы считаете, что они должны уйти?», он ответил: «Это очевидно. Другого выхода нет». Абхазов и юж­ных осетин сказанное взбесило, после чего их грезы о независи­мости, дотоле разноречивые, консолидировались в стальную во­лю. Остальное известно.

Глупость и нарциссизм одного человека дорого обошлись всей Грузии, оставив ей крайне узкий коридор возможностей. Оглядываясь назад, видишь всего три развилки. Прежде всего, грузины могли победить в войнах 1992-93 гг., но не победили. Вторая развилка от­крылась, когда мятежные республики согласились на конфедерацию с Грузией. Третьей могло бы стать грузинское согласие на междуна­родную помощь в деле восстановления Абхазии и Южной Осетии при наращивании транзита через них в Грузию и из Грузии - в обмен на возвращение беженцев-грузин. Шеварднадзе упустил все. Даль­нейшее, вплоть до признания независимости маленьких республик Россией, стало практически неизбежным.

Понятно, что толчком, запустившим армяно-азербайджанский конфликт, стало насильственное выселение азербайджанцев из Ар­мении, начатое, как уже было сказано, в 1986 году. Сумгаитский по­гром чрезвычайно осложнил конфликт. В сельских районах Азербай­джана начались ответные действия, изгнанные армяне потянулись в Ереван. Это усугубило положение уже донельзя, и все равно его еще можно было спасти. Точкой невозврата стал эпизод, связанный со спитакским землетрясением.

Оно, напомним, случилось 7 декабря 1988 года и уничтожило Спитак, Ленинакан (ныне Гюмри), Степанаван, Кировакан (ныне Ванадзор). Пострадали 40 процентов территории Армении (21 го­род и район, а также 350 сел, из которых 58 были полностью разру­шены). Погибли 25 тысяч человек, раненых было без счета, пол­миллиона человек лишились крова. Уже в первые часы на помощь пришли военнослужащие и пограничники. Самолет Минобороны СССР вместе с военно-полевыми хирургами и лекарствами при­был в тот же день, служба тыла развернула 50 тысяч палаток. В по­следующие недели и месяцы для восстановительных работ в Арме­нию приехали 45 тысяч (!) строителей.

На армянскую беду откликнулась вся страна, с первых же дней повсюду проводился сбор помощи и донорской крови. Азербайджан, несмотря ни на что, тоже не остался в стороне. Трагедия могла стать началом примирения двух народов. Но когда санитарный автомо­биль с донорской кровью, собранной в Азербайджане, прибыл на границу республик, эту кровь на армянской стороне демонстративно вылили на землю. Это не был порыв или импульс, поступок был обдуманным. Мало того, он был ритуальным. Кровь слишком знако­вая материя, чтобы допустить иное толкование.

Более тяжелого оскорбления азербайджанцам нанести было невозможно. Возникшее в этот миг ожесточение сразу сузило кори­дор будущих возможностей и компромиссов в армяно-азербайджан­ском конфликте.

Потянулись недели и месяцы. В обеих республиках нарастал радикализм, Армения опережала. Авторитет Москвы на Кавказе съежился за два года донельзя.

Настал последний день 1989 года, забыть его невозможно. И се­годня, почти двадцать лет спустя, многие, не сговариваясь, подтверж­дают: в тот день 31 декабря 1989 года, когда Нахичеванское отделение Народного фронта Азербайджана под руководством историка Абульфаза Алиева, будущего Эльчибея, разрушило государственную границу СССР с Ираном (каждый мог увидеть это по ТВ), люди в раз­ных концах страны сказали себе и друзьям: «Это конец СССР». Даже удивительно, что после этого СССР продержался еще целых два года.

Вслед за разрушением границы произошли события, которые и азербайджанцы, и армяне вспоминают как Черный январь. Те люди в России, которые до сих пор оплакивают СССР, почему-то вспомина­ют эти события гораздо реже, а зря. Случившееся в январе 1990 года похоронило саму идею дружбы народов в ее советской версии - ту идею, на которой государственная конструкция СССР держалась в умах и сердцах большинства своего населения, перевешивая в его глазах все недостатки этой конструкции.

Сразу после встречи Нового, 1990-го года, митинговая активность в Баку стала нарастать. Карабахская ситуация была в безна­дежном тупике, армяне не соглашались на меньшее, чем поглоще­ние НКАО (причем без азербайджанцев) Арменией, а беженцы вы­мещали свою ярость и отчаяние на единоплеменниках тех людей, которые выкинули их из родного дома. В этот момент армянские ра­дикалы в Ереване и Степанакерте еще имели шанс притормозить -хотя бы из благоразумия. Они должны были видеть, как безмерно много может потерять армянская община Азербайджана при про­должении противостояния. Уступка, примирительный шаг, пригла­шение вернуться - и азербайджанцы простили бы многое. Может быть, кто знает, даже оскорбление вылитой кровью. Увы, ничего сде­лано не было.

Народный же фронт Азербайджана решил, что поскольку Москва неспособна или не хочет прекратить беззаконие и занимает все более проармянскую позицию, нужно форсировать уход республики из СССР. Разрушение государственной границы в Нахичевани и Астаре было произведено, среди прочего, в наивной надежде на по­мощь братьев-азербайджанцев Северного Ирана (т. е. Иранского Азербайджана). Это было последнее, чего бы желал Иран, но руко­водству НФА такое не пришло в голову. Оно состояло из историков, специалистов по прошлому, а не по настоящему. Иран запер грани­цу со своей стороны.

Как вспоминает Зардушт Али-заде, «в начале января 1990 года в Баку активизировались погромщики, группы людей беспрепятственно ходили по предприятиям и организациям и требовали у руководства уволить граждан армянской национальности». 6-7 января на второй конференции НФА Абульфаз Алиев (Эльчибей) в ответ на преду­преждения о возможности погрома «ответил фразой, вызвавшей бу­рю восторга: «Ради свободы и демократии можно пролить и кровь»... На митинге НФА раздавались крики: «Да здравствует Баку без ар­мян»... Два дня Баку был объят погромом. Погибли 56 мирных жите­лей армянской национальности [армянские источники называют цифру 150 человек - А. Г. и А.С.]. Город был опоясан баррикадами... 18 января военный комендант города Баку генерал-майор Соколов предупредил Этибара Мамедова [снова историк, один из руководителей НФА - А. Г. и А. С.] о вводе войск и вероятном огне на поражение. Информация от населения была сокрыта... Последовавшая через два дня расправа войск с обманутым патриотической ритори -кой народом былаужасной. Наулицах Баку остался лежать 131 труп». Согласно поименному списку, официально обнародованному Минздравом Азербайджана, число погибших чуть меньше: 106 че­ловек, включая девять неустановленных лиц. Раненых было около 700. Погибло также 20 советских солдат. Более 800 человек было арестовано. НФА на время ушел в подполье.

Бенефис радикалов

Радикалы-историки с двух сторон могли быть довольны. Дав­но известно, что только пролитая кровь, только герои и мученики превращают химеру в святое и праведное дело. Идеалом азербай­джанских радикалов была «свобода и демократия» без углубле­ния в детали. Детали Азербайджан увидел позже, за год их пребы­вания у власти. Увидел, ужаснулся и приветствовал возвращение Гейдара Алиева. Что касается армянских радикалов, их идеалом был «миацум» любой ценой, они были заранее согласны на самую высокую. Тем более что цену предстояло платить совсем другим людям. Процитируем Леонида Кучму: «Радикал всегда готов уме­реть за святое дело, по крайней мере на словах, и при этом не видит причин, почему бы и вам тоже не умереть за святое дело. Любая по­пытка отстоять свое право бороться за святое дело живым, вос­принимается как трусость и предательство... Тот факт, что кто-то готов отдать жизнь за некое дело, ни в коем случае не доказыва­ет, что дело это святое».

Чапай Султанов, непримиримый критик тогдашнего комму­нистического руководства СССР и Азербайджана, признает: «Политическую и моральную ответственность несет оппозиция: Н. Панахов, Э. Мамедов, Р. Газиев и др. Они, зная о реальности вво­да войск, не предприняли необходимых в конкретной ситуации пред­упреждающих мер для увода людей с пути движения войск». Он же приводит слова Эльчибея, сказанные уже не с трибуны, а с глазу на глаз, вполне хладнокровно: «Завоевание свободы не бывает без кро­ви. Да, мы знаем, что будут жертвы! Но это будут жертвы во имя свободы... Чем больше прольется крови, тем лучше будут сцементи­рованы мужество и идеология нации». Не удовлетворившись этим, Эльчибей добавил: «Пока в Тбилиси не пролилась кровь, междуна­родные правовые организации не обращали на Грузию никакого вни­мания...» Он имел в виду разгон митинга в Тбилиси в ночь с 8 на 9 апреля 1989 года. Руководство НФА нуждалось во внимании международных правовых организаций и ради этого внимания мечтало, чтобы пролилось побольше крови. К сожалению, руко­водство СССР и лично генерал Александр Лебедь сделали ему та­кой кровавый подарок.

Есть немало хорошо информированных людей, уверенных, что если бы не Черный январь, СССР в какой-то форме (конфедерации или подобия Евросоюза с общей валютой и некоторыми другими ат­рибутами единства) сохранился бы. Но зрелище танков, врываю­щихся в мирный город, стреляя на ходу и давя автомобили и людей, оказалось непереносимым. Так не поступают со своими.

После 20 января 1990 года карабахский конфликт вышел на каче­ственно новый уровень. Больше не было речи о том, чтобы в Азербай­джане остался хоть один армянин, а в Армении - хоть один азербай­джанец. Своего пика число изгнанных азербайджанцев достигло уже на следующем этапе, после оккупации Арменией семи районов Азер­байджана за пределами Нагорного Карабаха - пяти полностью и двух частично. За шесть лет конфликта их суммарное число достигло ог­ромной для небольшого Азербайджана величины в 600 или 800 тысяч. Называют, впрочем, и миллион, и даже больше. Это почти сплошь сель­ские люди. Вне своих сел они - неквалифицированная рабочая сила. На протяжении почти всей кровопролитной и изнуряющей войны ар­мяне (исключая краткий период своих военных неудач лета 1992 года) демонстрировали бескомпромиссность, давая понять, что вступят в переговоры только с признавшей свое поражение стороной. Все «преждевременные» попытки примирения пресекались. В августе 1991-го в Степанакерте был убит завотделом Нагорно-Карабахского обкома партии Валерий Григорян, организовавший встречу предста­вителей армянской интеллигенции Карабаха с руководством Азер­байджана. Глава «Оргкомитета по Нагорному Карабаху» Виктор Петрович Поляничко был приговорен армянским подпольем Карабаха к смерти, во время работы в Степанакерте на него было совер­шено четыре покушения, прямо в его кабинет влетала граната. Его гибель два года спустя, уже вдали от Армении, во время осетино-ин­гушского конфликта, многие связывают, тем не менее, с армянскими боевиками. На деятельности Поляничко в НКАО стоит задержаться. Он пытался унять насилие. При нем было изъято огромное число стволов, подчинен областной аэропорт, взяты под контроль воздуш­ные, автомобильные и железнодорожные перевозки, ликвидировано подпольное радиовещание, сменено руководство областных сило­вых органов, войсковые наряды патрулировали мосты и дорожную сеть. Согласно азербайджанским источникам, он выслал из НКАО «не одну сотню» приезжих провокаторов. Впрочем, эти же источ­ники отнюдь его не жалуют. То, что Поляничко поносили с двух сторон, есть лучшее доказательство правильности его действий.

Жаль, но приходится напоминать о вещах, которые и так должны быть известны всем. Если бы не Россия, армяне и сегодня не имели бы своего государства. Не будь в декабре 1920 года Москвы и ее особых отношений с тогдашним фактическим правительством Турции в Ан­каре, недолговечная Армянская Республика стала бы маленьким - из двух уездов бывшей Эриванской губернии - и полностью бесправ­ным турецким протекторатом, если не еще одним турецким вилайе­том. К тому моменту Турция Кемаля-паши, спокойно наплевав на все страны Антанты вместе взятые (они пытались навязать ей унизитель­ный и кабальный Севрский договор) и на собственного султана, успе­ла разгромить дашнакскую Армению и вступить в победоносную вой­ну с Грецией. Но при этом она, заметьте, пошла навстречу требова­нию большевистской России воздержаться от аннексии Армении.

Помня об этом, нам трудно забыть те дни конца 80-х - начала 90-х, когда в Армении проходили исполинские площадные мероприятия, где Российская империя и СССР клеймились как «тюрьма на­родов», клеймился «русский империализм», трудно забыть, как воз­бужденная толпа захватывала стратегический объект - аэропорт Звартноц; нападения на солдат и офицеров ради овладения оружи­ем, попытку убить генерала Сафонова (вместо него был убит пол­ковник Блахотин), нападения на военные склады и поезда, нападе­ния боевиков на внутренние (в то время на Кавказе почти стопро­центно русские) войска МВД СССР в 1990-91 годах и обстрелы на­ших миротворцев - до самого конца их пребывания в зонах конфлик­та, забыть оскорбления в адрес России, которая, оказывается; «за­воевала Армению и сделала ее своей колонией».

И это после вековых просьб и молений о российском протекто­рате, после моря русской крови, пролитого ради наших «братьев по вере»! После того как Россия в 1914-17 годах приняла и расселила в своих пределах свыше трехсот тысяч армян, бежавших через Персию из Оттоманской империи! После того как в Армянской ССР, всегда дотационной, с русской (в первую очередь) помощью была создана инфраструктура, промышленность, электростанции, река Арпачай повернута к Севану, на месте захолустной Эривани выстроена импо­зантная столица!

Не будем упрощать дело. В те же дни слова «колония» и «ко­лониальная политика России» звучали на митингах Народного фронта Азербайджана и на собраниях московской интеллигенции с участием азербайджанцев. Возражать было непросто. Помнится, мы смиренно ссылались на авторитет азербайджанских демокра­тов - основателей Первой республики, которые достаточно долго не допускали даже мысли об отделении от России, настаивая лишь на автономии, что было бы для них психологически невозможно, считай они свою родину российской колонией. Довод этот действо­вал не на всех, да и мы сами признавались в душе, что на месте на­ших азербайджанских оппонентов, возможно, тоже сомневались бы. Ведь Россия, повторим это еще раз, действительно присоединя­ла к своей империи азербайджанские ханства при своем продвиже­нии в Закавказье, из песни слова не выкинешь. Да только ведь дела­ла она это, не видя иного способа спасти и защитить грузин и армян. Других путей в Закавказье тогда не было, двигаться можно было только каспийским берегом.

И после этого слышать, что Россия поработила Армению! От подобных слов можно было лишиться дара речи.

Тот, кому данный текст кажется антиармянским, ошибается. Россия всегда будет ценить вклад армян в отечественную культуру, искусство, литературу, науку, экономику, их вклад в победу над фа­шизмом, уважать их древнюю культуру и то упорство, с которым они полторы тысячи лет боролись за восстановление своей государст­венности, уничтоженной еще в IV веке. России не пристало быть ни неблагодарной, ни бесчувственной.

Более того, мы постараемся уговорить себя, что митинговое по­мрачение рассудка было в Армении временным. Мы будем хранить надежду, что истории с русскими добровольцами, которые приехали в Карабах защищать «братьев по вере» и были использованы как жи­вой щит, нетипичны для армян. Как и истории об изнасилованных женах этих добровольцев. Мы будем делать над собой усилие, снова и снова напоминая себе, что всякая война есть зверство.

Наш призыв восстановить баланс справедливости порожден ощу­щением того, что российская политика уже двадцать лет проводится с почти неизменным креном в одну сторону, и так было с самого начала конфликта. Формирование незаконных боевых отрядов Армянской освободительной армии (АОА) и Армянской армии независимости (ААН) велось в Армении в 1990 году, по сути, открыто, а внутренние войска МВД СССР закрывали на это глаза. Летом 1991 года Армян­ская ССР объявила о создании собственной республиканской нацио­нальной армии во все еще единой стране, но Закавказский военный округ не пресек это сепаратистское начинание. Выше уже упомина­лось, что, по сведениям НФА, большинство азербайджанских бежен­цев из Армении были выдворены из мест своего проживания при уча­стии внутренних войск МВД СССР, предоставлявшего транспорт, а порой и силовое обеспечение. Делалось это, конечно, под предлогом обеспечения безопасности депортируемых, их «спасения» - даже в тех районах Армении, вроде Варденисского, где азербайджанцы чис­ленно преобладали. Напомним, что народофронтовцы говорят (воз­можно, преувеличивая) о 200 тысячах выселенных при помощи союз­ного МВД; общее же число депортированных из собственно Арме­нии принято оценивать в 230 тысяч. Но помимо этого, азербайджан­цев выселяли и из Нагорного Карабаха, то есть, с собственно азербайджанской территории. Выселяли при «наместнике» Воль­ском (до появления Поляничко), то есть опять-таки при российском участии, в еще живом СССР. Выселяли из сел совместного прожива­ния армян и азербайджанцев, этих островков мира в море ненависти.

В московской печати, когда дошло до вооруженных стычек, их, азербайджанских участников, стали называть исключительно «бое­виками», армянских - только «ополченцами». Почти сразу начина­ет разрабатываться тема христиан-армян, противостоящих «ислам­ским фундаменталистам»-азербайджанцам. Газеты уверяли, что на митингах в Баку якобы мелькают портреты Хомейни, звучат фунда­менталистские лозунги, а соседний Иран готов вмешаться и выре­зать всех христиан в Азербайджане. Народный Фронт Азербайджана (НФА) в московской прессе частенько именовался исламским дви­жением, чего не было и в помине.

По утверждению азербайджанского публициста Азера Мурсалиева, «подобный фон во многом обеспечил Кремлю информационную под­держку в проведении карательной операции в Баку в январе 1990 года».

Были, конечно, и примеры, когда силовая поддержка оказыва­лась азербайджанцам, что отражало противоречивую политику раз­ных ветвей московской власти между началом карабахского кон­фликта и переворотом в Баку весной 1992 года, когда НФА сверг пре­зидента Муталибова. Один из таких примеров - операция «Коль­цо» в апреле-июне 1991 года. Тогда было решено проверить пас­порта в группе армянских сел, чтобы выявить лиц без местной про­писки - то есть пришлых боевиков и провокаторов. У лиц без прописки, а также у некоторых законно прописанных оказалась масса оружия, включая установки «Алазань». Боевиков не смущало, что эта 82,5-миллиметровая двенадцатиствольная ракетная система залпового огня предназначена для разгона облаков, - они легко на­учились применять ее против людей. Так, 24 апреля 1991 года градобойными ракетами был обстрелян азербайджанский город Шуша. Операцию проводили совместно 23-я дивизия Закавказского военно­го округа, базировавшаяся в Кировабаде (только что переименован­ном обратно в Гянджу), азербайджанский ОМОН и группы азербай­джанских ополченцев из соседних деревень. Судя по многочисленным описаниям, делалось это без четкого распределения обязанностей. «Кольцо» вылилось в локальную войну. На поддержку яростно со­противлявшимся боевикам прилетали какие-то загадочные верто­леты. Случались захваты заложников, были убитые и раненые из числа вполне мирных местных жителей, включая глубоких старцев. Дело кончилось депортацией большинства армян из окруженных сел. Почти всем боевикам удалось скрыться. Операция ясно показала, что армия не должна заниматься тем, к чему она не предназначена и чему не обучена.