В истории Кавказа давно доминируют три сопредельные с ним державы – Турция, Россия и Иран. И хотя в последние годы частью этого уравнения стали также Европа и США, данный регион, по всей видимости, по-прежнему будет подвержен влиянию своих больших соседей к западу, северу и югу. Так что большой проект вашингтонского аналитического Центра стратегических и международных исследований под названием «Треугольник взаимоотношений: Турция-Россия-Иран» (The Turkey, Russia, Iran Nexus) представляет особый интерес для наблюдателей, специализирующихся по кавказскому региону. Центр стратегических и международных исследований на днях выпустил доклад (pdf), в котором исследуются пути политического, экономического и иного взаимодействия двусторонних отношений (например, Турции-России, России-Ирана, Турции-Ирана). Авторы документа отмечают, что влияние Ирана на Кавказе беспокоит Россию не так сильно, как Турции:
«Москва без энтузиазма воспринимает усиление влияния любого государства в Центральной Азии и на Кавказе, будь то Турции, Ирана, Китая, США или любой другой страны. Как заявил в сентябре 2008 года после пятидневной войны с Грузией тогдашний президент РФ Дмитрий Медведев, Россия рассматривает постсоветские республики как свою «зону привилегированных интересов». При этом присутствие Ирана и его деятельность в Центральной Азии воспринимаются как отвечающими духу Москвы, а Турции – как не представляющие ни особой значимости, ни такого уж вреда, чтобы уделять этому слишком большое внимание.
В Закавказье же картина несколько иная. Во-первых, этот регион считается гораздо более важным для Москвы в стратегическом отношении, нежели Центральная Азия ввиду его непосредственной близости к Северному Кавказу, а также двойной роли как поставщика энергоресурсов и ключевого транзитного региона для стран Европы и Ближнего Востока. Во-вторых, здесь наблюдается гораздо большая активность других международных игроков, включая Иран, Турцию и – особенно – США и Европу. В-третьих, этот регион более чреват конфликтами после распада СССР, включая первое после афганской кампании 1980-х годов размещение российских войск за рубежом в ходе российско-грузинского вооруженного конфликта 2008 года. Политика Турции в Закавказье, пожалуй, внушает Москве на данный момент гораздо большую озабоченность, чем политика Ирана. Многие российские аналитики ведут речь об оси Север-Юг в составе России, Армении и Ирана, противопоставляя ее оси Восток-Запад, представленной Турцией, Грузией и Азербайджаном.
Хотя у Турции на данном этапе хватает хлопот в связи с «арабской весной» и рядом неудач, которые она терпит в ходе реализации своего внешнеполитического курса «нулевых проблем» с сопредельными государствами, российские эксперты ожидают, что рано или поздно Анкара вернется к Кавказу и турецкое влияние в регионе в итоге станет нарастать. Практически все проживающие на Кавказе национальности и народности представлены значительными диаспорами на территории Турции. Самым естественным партнером для Турции является светский мусульманский Азербайджан. Турция, Грузия и Азербайджан уже связаны нефтегазотрубопроводной и транзитной инфраструктурой. Армения и Турция, похоже, на определенном этапе неизбежно сумеют более успешно возобновить свое взаимодействие, открыть границы и расширить торговые и транзитные связи. Все эти события в определенной степени будут осуществляться в ущерб традиционному российскому господству. И все же, по крайней мере на данный момент, Турция не склонна навлекать на себя гнев Москвы на Кавказе, особенно ввиду своей сильной зависимости от поставок российского газа (58 процентов импорта газа по состоянию на 2012 год) и нефти (объем поставок которой за период между 2009 и 2011 годами сократился с 40 до 12 процентов). В этой ситуации крайней зависимости может произойти перелом, так как региональный рынок газа претерпевает большие изменения, а Турция стремится диверсифицировать свои закупки энергоносителей...
По оценке некоторых российских чиновников, при правительстве Партии справедливости и развития (ПСР) Турция приобретает все более исламистские черты, а ее Генштаб больше не является ни эффективным защитником светской модели развития, ни сдерживающим фактором для власти премьер-министра Эрдогана. Некоторые в России также опасаются, что культурно-образовательное и религиозное взаимодействие Турции на Кавказе, в Крыму и Центральной Азии с черкесскими и другими мусульманскими общинами может со временем способствовать развитию радикальных исламских движений в России и сопредельных с ней государствах».
Иран с подозрением относится к российскому влиянию на Кавказе, но не готов вступать из-за этого с Москвой в конфронтацию, учитывая, что из всех аспектов их взаимоотношений данный регион имеет не первостепенное значение:
«Стратегический ландшафт по-прежнему формируется под влиянием советского наследия, и Россия сохраняет здесь свою доминирующую роль. Анкара стремится развивать взаимозависимость среди трех закавказских республик в целях укрепления их суверенитета, а также расширения торгово-энергетических связей с Турцией, хотя после отказа от инициативы 2009 года по нормализации отношений с Арменией и открытию турецко-армянской границы Турция проявила себя еще более активной сторонницей Баку. Политику Ирана в отношении региона характеризуют укрепление связей с Арменией, а также действия, направленные на устрашение Азербайджана, вкупе с осторожностью в отношении Нагорного Карабаха. Иран не хочет, чтобы Россия принимала активное участие в делах Закавказья, но избегает противостояния с Москвой и пользуется недоверием, испытываемым в регионе к Турции. Интересы Вашингтона в укреплении стабильности, суверенитета, демократизации и диверсификации торговых связей плотно увязываются с интересами Турции.
После войны 2008 года с Грузией Иран повысил свою дипломатическую активность на Кавказе, дабы организовать противовес российскому влиянию и защитить собственные интересы, связанные с развитием экономических уз и энергетических маршрутов в регионе. В обстановке углубления напряженности с Азербайджаном Иран сознательно принял решение избегать создания проблем для Москвы на Кавказе. Такая сдержанная позиция отчасти имеет своей целью подвигнуть Москву на противодействие введению дальнейших санкций в отношении Ирана. Мятежные элементы и иностранные боевики, действующие на территории Северного Кавказа, являются суннитами-салафитами, не имеющими отношения к Ирану и не поддерживаемыми им».
Интересы России и Турции сталкиваются на Каспии в связи с предлагаемым Транскаспийским трубопроводом:
«Одна из важнейших внешнеполитических целей России, связывающая Кавказ и Центральную Азию, … состоит в том, чтобы предотвратить достижение Азербайджаном и Туркменистаном договоренности, которая бы привела к сооружению Транскаспийского трубопровода, по которому туркменский газ стал бы поставляться в страны Запада. Россия выступает категорически против такого развития событий и не пожалеет усилий, чтобы не допустить этого, поскольку поставки больших объемов туркменского газа на Запад еще больше подорвут господствующие позиции «Газпрома» в Европе, этом наиважнейшем для России рынке сбыта газа. Интересы Турции определенно не совпадают с российскими, и Анкара пытается выступать посредником в споре между Азербайджаном и Туркменистаном, правда, пока без особых успехов. На данном этапе российскую позицию негласно поддерживает Азербайджан, который желает сначала обеспечить надежные и прибыльные рынки сбыта для добываемого на своей территории газа, а потом уже допустить на западные рынки такого серьезного конкурента, как Туркменистан».
Данный доклад, судя по всему, является первой частью масштабного проекта; в следующей его части будет анализироваться вопрос о влиянии этого треугольника взаимоотношений на американскую политику.
