ИА REGNUM продолжает публикацию серии статей доктора исторических наук, профессора Бакинского государственного университета Джамиля Гасанлы" Российско-турецкая конференция в Москве 1921 года: известные и неизвестные страницы", третья часть которой "Как Бейбуд Шахтахтинский и Энвер-паша спасли судьбу Московской конференции" была размещена на нашем сайте 4 октября 2011 года (http://regnum.ru/news/1451933.html)
По ходу переговоров с турецкой делегацией Г.Чичерин постоянно находился в контакте с представителями советских республик Южного Кавказа - Азербайджана, Грузии и особенно Армении, которые не были допущены на российско-турецкую конференцию, более известную, как Московская конференция. В связи с тем, что территориально-пограничные вопросы составляли основной стержень московских переговоров, Г.Чичерин интенсивно встречался с представителями Армении, обменивался мнениями с ними, а после каждого заседания подробно информировал главу армянской делегации А.Бекзадяна. Однако по всем животрепещущим вопросам переговорного процесса российский наркоминдел считал своим долгом консультироваться со Сталиным. Народный комиссар по делам национальностей И.Сталин, пожалуй, был единственным членом в Политбюро ЦК РКП (б) и в правительстве Советской России, который прекрасно знал не только кавказский регион, но вникал в особенности работы со странами и народами Ближнего Востока. Уместно вспомнить его письмо народному комиссару иностранных дел Г.Чичерину в копии В.Ленину для ЦК РКП (б) от 16 августа 1919 года (документ обнародуется впервые, орфография и стилистика сохранены - Дж.Г.): "За последнее время я был поражен тем обстоятельством, что разные мусульманские делегаты (афганцы, персы и другие), упорно обходя Карахана, а, значит, и Наркоминдел, предпочитают говорить со мной, следуя за мной по пятам в Питер и Смоленск... Далее, приехав недавно в Москву, я был также поражен, что представителями нашей партии и вообще нашей политики в Турцию (Константинополь), посылаются армяне, причем для меня ясно, что нет лучшего средства провалить нашу работу в Константинополе, как послать армян, к которым мусульмане вообще, турки же в особенности, питают максимум недоверия. Все это навело меня на мысль о полном несоответствии состава ответственных работников Наркоминдела с нашей, так сказать "мусульманской", политикой. Поскольку наша "мусульманская" политика оправдывалась, оправдывается до сих пор и будет еще оправдываться (мы завоевали симпатии персов, турок, афганцев и проч.), постольку наличие Карахана в Наркоминделе, армянина по национальности, единственного "восточного человека", призванного для внешнего мира представлять народы Востока, - режет слух и нарушает гармонию в нашей восточной политике, ослабляет силу и эффект нашей политики в глазах народов Востока и прежде всего мусульман. Причем следует очиститься с тем, что по мере продвижения наших войск на Восток...это несоответствие будет расти в ущерб делу и Наркоминдел. Исходя из этих сооброжений, я в бытность свою в Москве, предложил товарищу Ленину возбудить вопрос в ЦК о замене Карахана кем либо из мусульман... Тов. Ленин выразил на это свое полное согласие" (Письмо И.Сталина Г.Чичерину, копия В.Ленину для ЦК РКП (б) от 16.08.1919 г. // Коллекция документов РГАСПИ)
В письме И.Сталину от 10 марта 1921 года Г.Чичерин останавливается на некоторых моментах переговоров с турками, в частности, их желание письменно отразить в договоре ситуацию с передачей Турции обещанного оружия и золота и напоминает о турецких мандатах, которые предписывают, чтобы содержание устных переговоров нашло отражение в подписанных письменных документах. Г.Чичерин писал: "Раньше они об этом не упоминали и, вспоминая все разговоры и переговоры с ними, я убежден, что они это придумали теперь". Что же касается финансов и золота, то он сообщал И.Сталину: "Названная турками сумма в 150.000.000 рублей золотом есть, несомненно, запрос восточных людей. В прошлом году Бекир Сами настаивал на 8.000.000 рублей. Центральный Комитет согласился выдать 5.000.000 рублей золотом, из которых турки уже получили 3.000.000 рублей. Итак, остается получить еще 2.000.000 рублей... Для их бюджета это, конечно, ничтожная помощь. Ввиду того, что оружия мы можем дать очень мало, они настаивают на выдаче им большей суммы золотом, чтобы они сами могли приобретать оружие. Этот пункт играет по существу громадную роль, ибо сближение с нами дает туркам очень мало реального, если мы им не помогаем таким ощутимым образом. Если им не помочь, они могут фактически увидеть себя вынужденными изменить свою политику. Поэтому этот пункт заслуживает особенно серьезного внимания" (Письмо Г.Чичерина И.Сталину. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). В письме В.Ленину от 10 марта Г.Чичерин сообщает, что проект договора, обсуждаемого с турками, уже согласован во всех кругах и рекомендовал его скорейшее подписание. Конкретно он называл имена комиссара юстиции Д.Курского и заместителя наркома внешней торговли А.Лежавы, от которых срочно ждут отзывов (Письмо Г.Чичерина В.Ленину. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). Проект договора, отправленный в комиссариат юстиции, на следующий день был возвращен в НКИД с одной незначительной поправкой.(Срочное письмо Д.Курского Г.Чичерину. 11.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ).
Вечером 10 марта политическая комиссия российско-турецкой конференции возобновила свою работу. Председательствовал на этом заседании глава турецкой делегации Юсуф Кемаль-бей. Заседание началось с обсуждения пограничных вопросов. Советская делегация в составе Г.Чичерина и Дж.Коркмасова, объявила, что готова признать предъявленный турками "Национальный Пакт" с некоторыми изменениями, преимущественно по Батумскому вопросу. В заявлении советских дипломатов говорилось: "Ввиду тесных связей, соединяющих между собой все Советские Республики, российская делегация считает, что Батум - эта дверь к Кавказу и единственный порт Черного моря, могущий служить таковым, жизненно необходим для всего Советского мира. Необходимо, чтобы указанный порт и обслуживающие его железные и шоссейные дороги принадлежали Советским Республикам, а в данном случае Грузинской Советской Республике" (Заседание политической комиссии Московской конференции. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). Затем в заявлении в общих чертах была отражена граница Грузии с Арменией и Турцией. По предложению российской стороны за Арменией оставались горы Акбаба и Кызыл-Даш, а также вся территория, присоединенная к Армении по Александропольскому миру. Российское правительство не будет настаивать на проведении границы восточнее Арпачая и южнее Аракса. Однако ввиду необходимости охраны железнодорожной линии Гюмри - Нахичевань с военной точки зрения, а также для предупреждения возможных набегов курдов и других банд российское правительство просит Турцию о принятии на себя обязательства не содержать войска и не строить блокгаузы на расстоянии от границы в полосе, шириной не более 8 верст. Эта полоса местами может быть сокращена там, где река отходит от железной дороги. Турки согласились с этим предложением. Что касается Батума, то они не возражали против передачи города и порта под сюзеренитет Грузии при условии:
1. Широкой автономии населения;
2. Признания за мусульманами прав, касающихся их культуры, религии и свободного пользования землей;
3. Свободного транзита идущих в Турцию или из Турции товаров и предметов торговли, с бесплатным пользованием портом, освобождением от всех сборов и пошлин.
Турецкая делегация согласилась пойти на уступки в Батумском вопросе при условии, если жителям Аджарии будет предоставлена автономия и за ними будут признаны указанные выше права. Российская делегация с небольшими поправками согласилась на турецкие условия, но отметила, что согласует это вопрос с грузинским правительством.
Вторым спорным пунктом на заседании политической комиссии было обсуждение Нахичеванского вопроса. Делегация ангорского правительства заявила, что "в силу самого факта призвания (приглашения - Дж.Г.) населением турецких войск, Нахичевань состоит под покровительством Турции. Тем не менее, она согласна уступить свое право протектората Азербайджану, при условии получения от Азербайджана обязательства не переуступать этого покровительства третьему государству. Турецким войскам трудно было бы оставаться безучастными, если бы это вновь произошло, как это раз уже имело место, и если бы вновь повторилось избиение населения" (Заседание политической комиссии Московской конференции. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ).
В свою очередь, российская сторона также отметила опасность принятия подобного принципа интервенции, так как избиения немусульманского населения равным образом имели место, например, в Карсе. Поэтому российская делегация предложила зафиксировать лишь покровительство Азербайджана над Нахичеванью с предоставлением ей автономии, и добавить положение о том, что если эта статья будет нарушена, то это будет означать разрыв всего договора. Тем самым, российские дипломаты стремились уйти от необходимости включить в договор вопрос о специальных гарантиях для автономии Нахичевани. Кроме того, российская делегация не приняла формулу, по которой Турция уступает свое право покровительства над Нахичеванью ввиду того, что Александропольский договор не был ратифицирован, а приглашение турецких войск местным мусульманским населением не имеет юридической достоверности, чтобы служить основанием такого покровительства. И, наконец, по мнению Москвы, нелогично включать в договор обязательство, которое относится к Азербайджану, тогда как это государство на переговорах юридически не представлено. Поэтому российская делегация предложила формулировку, по которой область Нахичевань будет непрерывно связана с Азербайджаном и пользоваться автономией под его покровительством. Турки настояли на том, чтобы эта формулировка была принята с обязательной оговоркой: "при условии, что Азербайджан не уступит этого протектората никакому третьему государству" (Заседание политической комиссии Московской конференции. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). В конечном итоге формулировка в редакции турецкой делегацией была принята и зафиксирована в протоколе заседания. Границы же самой Нахичевани предстояло определить военным экспертам.
После того, как были согласованы принципиальные вопросы, связанные с Батумом и Нахичеванью, а также по границам, в конце переговоров стороны уточнили ряд формулировок и озвучили некоторые дополнения. Российские делегаты сообщили, что на очередное заседание будут вынесены еще два принципиальных, по их мнению, вопроса. Первый из них предусматривал включение в тексты всех договоров Советской России такой статьи: "Каждая сторона обязуется не допускать на своей территории образования или пребывания каких-либо вооруженных сил, враждебных другой стороне, равно как и каких-либо организаций, притязающих быть Правительством всей территории другой стороны или ее части". Второе дополнение гласило: "Каждая страна должна обязаться не заключать договоров, касающихся другой стороны, без предупреждения об этом последней". Такая оговорка предлагалась в связи с тем, что и Россия, и Турция вели параллельные переговоры с Англией.
Обсуждения этих вопросов завершились поздней ночью, и очередное заседание было назначено на 12 марта. Но неожиданно было получено известие о том, что турецкие военные части "под аплодисменты населения" уже вошли в Батум, и этот факт несколько осложнил ситуацию (О Батумском вопросе накануне Московской конференции и в период русско-турецких переговоров более подробно см.: Serpil Sürmeli. Türk-Gürcü İlişkileri (1918-1921). Ankara, 2001, S.604-703). На самом деле, вступление турецких частей 8 марта в Батум, Ахыска и Ахалкалаки было обусловлено чрезвычайными событиями в регионе. Население Ахыска восстало против меньшевиков, и поэтому грузинское правительство само пожелало, чтобы турецкие войска вошли в эти области. В то время этот вопрос был поднят и в Лондоне, где турецкая делегация во главе с Бекир Сами-беем вела переговоры, и захват Турцией указанных областей был признан целесообразным. Именно информация из Тифлиса и Лондона подтолкнула Анкару 8 марта "оккупировать эти три области" (Stefanos Yerasimos. Kurtuluş Savaşı'nda Türk-Sovet İlişkileri 1917-1923. İstanbul, 2000, S.347).
Как известно, Бекир Сами-бей, возглавлявший летом 1920 года миссию в Москве, был направлен на Лондонскую конференцию в качестве представителя ангорского правительства. С 21 февраля по 12 марта 1921 года он вел интенсивные переговоры в политических кругах Британии, в том числе и с премьер-министром Ллойдом Джорджем. Бекир Сами-бей был информирован о секретных сношениях Англии с советской Россией и турки хорошо знали, что Южный Кавказ был советизирован большевиками с благословения Ллойда Джорджа. (См: The Soviet Union and Turkey.// National Archives and Records Administration of the USA, RG 59, Box: 4010, NND 7600050, Doc. 761.67/12-1045, Р.1). Ведя переговоры с большевиками, турки параллельно консультировались и с западными державами, что позволяло Анкаре держать союзников под постоянным давлением, не давая им, в то же время, договорится с русскими за их спиной. В отличие от правительства Ллойда Джорджа, Франция, в лице А.Бриана, Италия в лице графа Сфорца были согласны на существенное изменение Севрского договора. Следует при этом отметить, что в самом британском правительстве отмечались также серьезные разногласия по этому вопросу. Однако определенные круги в Лондоне считали необходимым достичь договора с Анкарой путем территориальных компромиссов, и полагали превратить будущую Турцию в буферное государство между Антантой и советской Россией. Англичане полагали, что Мустафа Кемаль-паша, находящийся под возрастающим давлением большевиков, не откажется от достижения взаимопонимания с западными державами, хотя в реальности, он лишь пользовался соперничеством и противоречиями стран Антанты на Востоке. (См.: G.Mamoulia. Les Combats Independantistes des Caucasiens entre URSS et Puissances Occidentals. Le cas de la Georgie (1921-1945). L'Harmattan, 2009, Р. 34-35)
Первому министру иностранных дел ангорского правительства и главе турецкой делегации на лондонских переговорах Бекиру Сами-бею, осетину по происхождению, судьба народов Северного Кавказа была небезразлична. На секретных переговорах с Ллойдом Джорджем 4 марта он уделил особое внимание на вопрос о независимости народов Кавказа, в том числе и Северного Кавказа. Бекир Сами-бей даже предложил премьер-министру Британии, что при наличии помощи со стороны Англии, можно объединить Кавказские народы вокруг Турции и вести успешную борьбу против большевизма. Бекир Сами-бей уверял Ллойда Джорджа в том, что турки не испытывают никакой симпатии к большевикам и хотели бы достичь взаимопонимания с Англией. Лондону было бы выгоднее, изменив приоритеты своей политики на Ближнем Востоке, сделать ставку не на Грецию, обладающую лишь ограниченным военным потенциалом, а на новую Турцию, вернувшись, таким образом, к старому курсу Пальмерстона. В этом случае, Турция могла бы способствовать созданию на Кавказе буферного государства. Анкара так же, попыталась бы свести на нет влияние советов в Центральной Азии и Афганистане, столь опасное для Британской империи. (См.: S.Sonyel. Mustafa Kemal and the Turkish National Movement, SAGE, Studies in 20th Century History. Vol.3, London,1975).
В целях создания этой коалиции Бекир Сами-бей вступил в сговор с кавказскими эмигрантами в Европе и предпринял ряд практических шагов. В конце марта он встретился и обсудил вопросы независимости кавказских народов и их борьбы против большевиков с представителями грузинской эмиграции Акакием Чхенкели и Зурабом Авалаашвили, с азербайджанскими эмигрантами Али Мардан-беком Топчибаши, Мамедом Магеррамовым, Акпер-агой Шейхульисламовым, Джейхун-беком Гаджибейли, с представителями эмиграции с Северного Кавказа Абдул Меджидом Чермоевым, Вассан Гиреем Джабагуевым, Айтеком Намитековым. В конце встречи, Бекир Сами-бей дал от имени правительства Анкары следующие заверения: "Нашим жизненным интересом является иметь оплот на севере, но чтобы этот оплот был крепким, необходимо, чтобы будущая Кавказская Конфедерация включала в себя также Северный Кавказ. У нас нет никаких территориальных претензий к Грузии. Административная автономия для батумской провинции это все, чего мы желаем, в чем с нами согласны и сами грузины. Это верно, что мы требуем Ардаган, но это вопрос второстепенный и в связи с этим, мы не будем ставить под вопрос будущее наших отношений со всем Кавказом. В настоящее время для нас невозможно прийти к вам на помощь в вашей борьбе против большевиков. Мы не можем вступить в эту борьбу, когда греки атакуют нас в Малой Азии. Тем не менее, я надеюсь, что через два месяца наши разногласия с Грецией будут урегулированы и тогда не только Франция, но и Англия также будет заинтересована нашими делами, включая и эту проблему Конфедерации Кавказа, которую мы здесь обсуждаем. Когда наступит этот час, мы встретимся на конференции делегатов. Именно тогда мы и разработаем договор, который будет не простым договором о дружбе, а договором о союзе!" (См.: G.Mamoulia. Les Combats Independantistes des Caucasiens entre URSS et Puissances Occidentals. Le cas de la Georgie (1921-1945). L'Harmattan, 2009, p.40-41).
Однако подписанные тогда же российско-английский торговый договор и Московский договор между Советской Россией и Турцией отвели другие вопросы на задний план. Совершая вояж в Россию, Бекир Сами-бей своими глазами видел, что декларированная большевиками независимость носит совершенно формальный характер, а по возвращении в Анкару он заявил: "Никакой "республики" в Азербайджане нет, а есть толстый человек - Нариманов, которым командует первый встречный красноармеец". Впрочем, сам Н.Нариманов высказался с еще большим сарказмом, что от всей самостоятельности Азербайджана остался только он, Нариманов, и "пятница" (имеется в виду обязательный для верующих мусульман пятничный намаз - Дж.Г.)" (Письмо Б.Леграна Г.Чичерину и Г.Орджоникидзе. 29.06.1921 // Коллекция документов РГАСПИ).
10 марта НКИД с пометкой "срочно" разослал в правительственные круги проекты двух документов - "О договоре с Турцией" и "О территориальном соглашении с турецкой делегацией". В первом документе отмечалось, что территориальное соглашение с Турцией будет составной частью договора, причем в самом договоре будут упомянуты лишь основные пункты, подробное же описание границы будет отражено в особом протоколе. Затем описаны перипетии обсуждения отдельных статей: "Они (турки - Дж.Г.) хотят заставить нас высказать, что мы идем с ними против империализма, и высказать это в договоре, но сделать это так, чтобы не было нарушения Красинского (российский полпред в Англии Л.Красин - Дж.Г.) соглашения (с Англией - Дж.Г.)" (Г.Чичерин. О договоре с Турцией. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). Во втором документе представлен краткий обзор обсуждений по Батумскому вопросу и отмечается, что "Батум будет под сюзеренитетом, а не суверенитетом Грузии, чтобы тем самым подчеркнуть предоставление ему широкой местной автономии". По поводу Нахичевани до советского руководства доводилась информация, что "Нахичевань будет признан автономной территорией под протекторатом Азербайджана под тем условием, чтобы Азербайджан не передавал этот протекторат другому государству". Г.Чичерин писал: "Все вышеуказанные оговорки являются непременным условием соглашения с Турцией и были поэтому мною приняты" (Г.Чичерин. О территориальном соглашении с турецкой делегацией. 10.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ).
Вечером 12 марта 1921 года началось очередное заседание политической комиссии Московской конференции, на которой вместе с делегациями присутствовали и военные эксперты. С российской стороны в этом качестве выступили Самайло и Бобрищев, а с турецкой стороны - Сейфи-бей и Сафвет-бей. Это заседание прошло под председательством Г.Чичерина. Обе стороны явились на заседание со своим проектом договора. Представленный российский проект состоял из 15 статей. Нахичеванский вопрос, вошедший в статью 3, носил незавершенный характер, границы этого округа также не были обозначены. (Российский проект, представленный на обсуждение конференции. 12.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ). Но турки в своем встречном проекте, состоявшем из 16 статей, во избежание дальнейших недоразумений и дополнительных проблем, предложили зафиксировать описание пограничной линии между Нахичеванью и Арменией. Они представили основные контуры этой линии. Что касается Батума, то в отличие от советского проекта, во второй статье турецкого документа отмечалось, что Батум уступается именно Грузии; в то время, как в российском проекте Батум переходил под суверенитет Грузии, в турецком проекте Батум вступал в сюзеренитет Грузии. Были также определенные разночтения по правам землепользования местного населения Батума и связанных с ним вопросов транзита (Представленный на обсуждение конференции турецкий контрпроект. 12.03.1921 // Коллекция документов АВП РФ).
