Турция стала первым государством, признавшим независимость центральноазиатских стран. Появились государства, близкие ей с точки зрения исторической и религиозной традиции, в этническом и языковом отношении. Перед Анкарой вдруг открылась заманчивая перспектива возглавить целый конгломерат этнически родственных стран. Турция приступила к формированию своей новой идентичности как лидера тюркского сообщества.
В структуре МИД Турции в 1992 г. было создано Агентство тюркского сотрудничества и развития (TIKA), которое занимается вопросами экономического, культурного и технического сотрудничества, и Центр культуры и искусств. Основным направлением деятельности ТИКА является оказание экономической помощи, развитие совместных проектов и программ, регулирование правовых, технико-экономических, социальных и экологических вопросов сотрудничества. В число приоритетных задач ТИКА входит содействие структурным и рыночным преобразованиям, быстрой интеграции тюркских государств в мировое хозяйство. При выполнении этих функций представители ТИКА привлекают к участию в отдельных проектах государственные министерства, предприятия и банки, сотрудничают с международными организациями, включая ООН, и структурами зарубежных стран.
В первые годы независимости центральноазиатские страны контактировали с внешним миром через Турцию. Лидеры новых государств рассматривали Анкару в качестве посредника, способного, благодаря давним отношениям с Брюсселем и Вашингтоном, помочь им как можно скорее интегрироваться в мировую политическую и экономическую систему. При содействии Анкары произошло включение тюркских республик в состав региональных экономических и политических объединений: ОБСЕ, Организацию экономического сотрудничества, Черноморское экономическое сотрудничество, Организацию исламская конференция. Турция сыграла важную роль в присоединении республик Центральной Азии к программе НАТО «Партнерство ради мира». Анкара также способствовала проникновению в эти государства международных финансовых организаций (МВФ, Всемирный банк, Азиатский банк развития). На международном экономическом форуме в Давосе стало традицией проводить встречи лидеров Турции и центральноазиатских государств.
Турецкое руководство было уверено, что тесные связи с новыми республиками не только повысят региональное значение Турции, но и обеспечат новые возможности для развития ее экспорториентированной экономики. Наряду с деятельностью официальных правительственных турецких организаций, в расширение зоны влияния Турции активно включился частный торгово-промышленный капитал. Турецкий бизнес завоевывал рынки молодых государств, используя демпинговые цены и механизм бартерных сделок. Турецкая сторона учредила специальный турецко-среднеазиатский банк для финансирования своего экономического проникновения на рынки региона. При этом в Центральной Азии турецкие предприниматели имели культурное и лингвистическое преимущество перед западными конкурентами. На территории этих государств стали создаваться совместные университеты, в частности в Казахстане, и лицеи в Узбекистане и Таджикистане при поддержке турецкой стороны.
Первоначально Турция воспринималась как модель социально-экономической и политической трансформации стран региона. Ряд государств региона проявлял интерес к турецкому варианту экономического развития.
С одной стороны, Турции удалось обозначить свое присутствие в тюркоязычных государствах и заметно усилить экономические и культурные связи с ними. Однако надежды на то, что Турция станет их главным политическим и экономическим партнером не оправдались. Среди основных причин можно назвать отсутствие общих границ, российское присутствие в этом регионе, нежелание лидеров новых независимых государств вновь попасть в зависимость от кого бы то ни было.
В обоснование регионального лидерства от Анкары требовалось безвозмездное финансирование братских народов. В Турции отсутствовали необходимые средства для массированного инвестирования. В этом проявилась ограниченность турецких ресурсов, их технологическая слабость, которая неспособна удовлетворить потребности национальных экономик тюркских государств. Турецкая экономика, которая зависит от западных заимствований, не в состоянии обеспечить потребности центральноазиатских государств в экономических ресурсах. Более того, качество большинства турецких товаров намного уступает европейским изделиям, а подлинная интеграция не может быть основана на одной сельхозпродукции. В результате снизился объем турецкого экспорта в центральноазиатские республики.
В политическом аспекте пантюркистская тематика для тюркоязычных народов также недостаточно актуальна: первоочередными для них являются задачи национально-государственного строительства. Со временем снисходительно-опекунское отношение Турции пусть к «братскому», но все же третьему «тюркскому миру» сменилось признанием культурно-образовательных, а также ментальных различий турок и жителей азиатских постсоветских республик. Данный факт под прессом пропаганды языкового, культурного и этнического родства поначалу сбрасывался со счетов. Уверенность Анкары в том, что она лучше своих восточных партнеров знает их проблемы и потребности, привела к ряду политических кризисов во взаимоотношениях сторон. В частности, неожиданностью стал для турецких властей отказ тюркоязычных стран от предложенного Анкарой участия в Тюркских саммитах Турецкой Республики Северного Кипра. Кроме того, со временем центральноазиатские государства перестали нуждаться в посредничестве Анкары в отношениях с Западом.
Турция постепенно отказалась от создания собственной зоны влияния на территории проживания тюркских народов, ограничившись, в основном, образовательными программами в рамках деятельности ТИКА, что позволяет говорить о создании гуманитарной сферы влияния Анкары. Для осуществления лоббистской деятельности в интересах Турции используются возможности турецкой диаспоры, тюркских этнических групп и их информационных центров: органов печати, радио и телевидения. Экономическое проникновение Анкары в регион ограничивается предоставлением время от времени определенной финансовой помощи в виде грантов, кредитов и технической поддержки.
Тем не менее, Турция имеет во всех столицах государств Центральной Азии военных атташе, довольно сильную агентуру, пытается создать протурецкие политические партии и группы, которые работают на укрепление военно-политического сотрудничества своих стран с Анкарой. Турция сотрудничает с центральноазиатскими республиками в устранении таких угроз региональной безопасности и стабильности, как радикальные религиозные движения, терроризм, наркотраффик и торговля оружием. В рамках соглашений о борьбе с терроризмом, подписанных с этими странами, Турция предоставляет им необходимую технику и финансовую помощь. Начиная с 2001 г. Анкара значительно увеличила военную помощь Узбекистану и Казахстану, в меньшей степени Киргизии, предоставляя вооружение и военное обмундирование, проводя учения с целью модернизации армий этих стран. Участие Турции в операции в Афганистане заметно повысило ее авторитет среди центральноазиатских государств.
Среди последних политических событий следует отметить прошедший 3 октября 2009 года в Нахичевани (Азербайджан) очередной саммит глав государств тюркоязычных стран. В нём приняли участие президент Азербайджана Ильхам Алиев, президент Турции Абдулла Гюль, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, президент Киргизии Курманбек Бакиев и вице-премьер правительства Туркмении Хыдыр Сапарлыев. Саммиту предшествовало учреждение Парламентской ассамблеи тюркоязычных стран (Азербайджана, Казахстана, Киргизии и Турции). В саммите не приняли участия ни президент Узбекистана Ислам Каримов, ни даже его представитель. На саммите Нурсултан Назарбаев, отметив, что Гейдар Алиев и Мустафа Кемаль Ататюрк мечтали о единстве тюркоязычных народов, подчеркнул, что Казахстан также выступает за воплощение в жизнь этой идеи. Тюркский саммит в Нахичевани завершился созданием Совета сотрудничества тюркоязычных стран (Тюркского совета), в 2010 г. его возглавит Казахстан.
Турция, обеспечив возможность экспорта азербайджанских энергоресурсов в Европу, естественно, заинтересована в подключении Казахстана и Туркменистана к транскаспийским проектам. Астану устраивает вариант дальнейшего развития диалога с Евросоюзом при активном участии Турции, в том числе в разработке и реализации совместных проектов транспортировки нефтегазового сырья в Европу. Однако напряженные отношения возникли у турецкого бизнеса с новыми туркменскими властями.
Что касается Узбекистана, то после обвинений в адрес Турции по поводу поддержки узбекских оппозиционных движений и их лидеров, отношения между двумя странами довольно прохладные. Ташкент считает, что Анкара поддерживает исламскую оппозицию через деятельность турецких коммерческих и строительных фирм. Представитель Узбекистана даже не присутствовал 17-19 ноября 2007 г. в Баку на 11-ом съезде организации Дружбы, братства и сотрудничества тюркоязычных стран и общин. Однако в реальности Турции нет смысла поддерживать экстремистские религиозные движения за рубежом, так как турецкие власти борются с ними внутри страны. Тем не менее, Турция и Узбекистан продолжают сотрудничество в сфере предотвращения и устранения таких угроз, как экстремизм, терроризм и контрабанда наркотиков, с которыми сталкивается Ташкент, и которые представляют опасность для стабильности всего региона.
В заключение хочу отметить, что в сегодняшней Турции идею Великого Турана поддерживают лишь ультра-националистические круги, не имеющие значительного влияния на власть, и экстремистские неправительственные организации. Националистическая и пантюркистская идеология турецких властей позволяет демонстрировать западным союзникам возможность альтернативы во внешнеполитической стратегии, одновременно она завоевывает симпатии турецкого электората, немалая часть которого разделяет подобные взгляды.
